[Pudding Morphina]

G37. Бадоу/Джованни. Успокаивать после ночных кошмаров. "Чертово дежа вю".

@темы: Джованни, Невыполнено, Тур G, Бадоу

Comments

[Гость]

674.

Дверь заперта.
- Я пойду осмотрю базу. Если не вернусь через двое суток, то отправишься на поиски.
- А этот?
- Бросишь здесь. Только не вздумай открывать дверь. Я еще хочу видеть тебя живым.
- Хайне...
- Значит, здесь половина воды и спальник. Нормально?
- Я бы другое слово подобрал. Держать твоего родственника взаперти, пока ты два дня будешь гулять по Подземелью, черт знает где… Это не нормально, ни разу.
- Нэйлз. Мы не на прогулке. И он мне не родственник.
Бадо машет в воздухе рукой, мол, слышали уже, знаем.
Хайне перехватывает его запястье и заставляет посмотреть на себя.
Между ними нет воздуха. Никогда не было.
Хайне проводит шершавыми мозолистыми пальцами по щеке Бадо, закладывая его прядь за ухо.
- Береги себя.
- Ты тоже, - тающим эхом отзывается напарник.
Хайне рвет бессмысленную нить времени и уходит.
Бадо остается один на один с запертой дверью.

Звук капающей воды рикошетом бьет в длинных коридорах, наполняя их, кажется, людскими голосами. Но Подземелье пустынно. Здесь больше никого нет.
Бадо вздыхает, прислушивается к мертвенной тишине за дверью.
И вдруг крик. И многократное оглушающее эхо этого вопля взбивает тишину коридоров, словно промышленную пену. Поднимает со дна тишины ил страхов.
Бадо смотрит на дверь.
Хайне приказал не открывать. Он боялся.
Он, на самом деле, просил Бадо жить. Пока не вернется. Бадо ерошит волосы, думает, сумеет ли открыть дверь и выполнить просьбу Хайне. Решается и наваливается всем весом на засов.
Что-то внутри лязгает, стонет.
- Джованни? – спрашивает Бадо темноту.
Полоса света выхватывает контур поджатых ног. Бадо садится на корточки рядом, слышит сумасшедшее рваное дыхание своего пленника.
- Джованни? Проснись, слышишь, - он трогает голень, которую видно в полосе света.
- Сон… жуткий…
- Я здесь, - говорит Бадо. – Я не сон.
- Ничем не лучше, - шепотом выплевывает Джованни. – Где он?
- Ушел. Скоро вернется. Ты как?
Молчание.
- Джованни? – Бадо снова протягивает руку, но тело на полу как будто сокращается, сжимается, сворачивается само в себя. И уже в следующий момент Джованни взрывается криком:
- Не трогай меня, падаль! Не смей!
Бадо садится рядом, вытаскивает сигарету и вертит в пальцах. Джованни дрожит рядом, и дыхание его тоже дрожит.
- Убьешь меня? – спрашивает Нэйлз.
- Очень хочется. Показать брату твои внутренности на полу. И по стенам.
- Он не простит.
- Да, я знаю.
- Что тебе снилось?
- Не твое дело, мразь, - Джованни молчит, а потом начинает рассказывать. – Город, наполненный нами, на всех уровнях только смерть. И смех, звонкий, счастливый смех…
- Той женщины, - заканчивает за него Бадо.
- Откуда?..
- Хайне.
- Нэйлз, - спрашивает Джованни, - почему ты не боишься? Почему в тебе вообще нет страха?
- Хочешь узнать? – в голосе Бадо пряные интонации улыбки, искушения дьявола. Прямо сейчас, прямо в этот момент это сводит Джованни с ума. Он бросается из темноты, сгребает в горсть рыжие патлы и бьет Нэйлза головой о стену. До треска.
Бадо дрожащей рукой тянется, по плечу, за воротник, и кладет длинные пальцы поверх ошейника. В очках Джованни только он сам, перекошенный, резко высвеченный на фоне темноты.
- Знаешь, у меня сейчас дежа-вю. Это уже было. Точно так же. Не очень романтично. Но ты же видишь, что он справляется.
- А ты Христос? Без страха и сожалений?
- И со страхом, и с сожалениями, но здесь сейчас только я.
- Он не простит, - повторяет Джованни фразу, сказанную Нэйлзом всего несколько минут назад.
- Никогда. Но я сам себе не прощу, если сдохну, не успев послушать про твои кошмары.
- Даже так?
- Только так.
В голове гудит, и рука больно вцепилась в волосы, но Нэйлз все равно тянется, чтобы провести языком по пыльной бледной щеке Джованни. И тот не сопротивляется, когда вторая рука Бадо ложится на выбритый затылок.
Когда-нибудь Бадо еще спросит, почему Джованни не убил его там, в темноте, где их дыхания жарко мешались и таяли рябью в глубоких водах подземного безмолвия. И Джованни ответит, что просто хотел быть ближе к Хайне и получил неплохой шанс. На лице Бадо мелькнет боль, и Джованни заберет ее себе как что-то очень ценное, что-то безраздельно свое, похоронит глубоко и тайно, между кошмарами и мечтами.

[какой-то Полип]

Ох господи
Автор, вы сделали мне очень хорошо и жутко больно((( Спасибоо Т___Т
Откроетесь? *подозревает автора, но не уверен*
Заказчик

[Юджин Аллертон]

*подозревает, что заказчег правильно подозревает*
а что больно? там же хорошо все ")))

[какой-то Полип]

Ну да, действительно, тут трудно было ошибиться *____* Юуууджииин... Ох, Юджин, чего ты со мной делаешь таким вот Джованни, ты бы знал. **
Последняя фраза меня как-то заставляет сомневаться, что все хорошо .__.

[Юджин Аллертон]

Безумный Полип просто Джованни куда больше сам внутри себя, чем даже Хайне. Хайне рычит, но подпускает и в итоге делится. Он как минное поле. А Джованни как глухая стена. То, что Бадо будет больно от его слов значит, что Бадо никогда не было все равно. Это не было любопытством. И для Джованни это безумно ценно. Но он же не может об этом просто сказать ")))

[какой-то Полип]

Eugene Allerton, нет, ну это-то я как раз словила, но печаль как раз в том, что Бадоу больно. И что слова Джованни - пусть и не вся правда, но большая ее часть уж точно. По крайней мере, так мне кажется(