Бадоу прижимается лбом к Хайне, и лоб у него горячий-горячий. Хайне неловко касается пальцами плеча рыжего, а тот жмется к нему. Рыжего трясет от холода. он кутается в одеяло - тяжелое, теплое,пуховое - Кири недавно отдала, увидев что у них нет ничего, кроме тоненького пледа. Губы у рыжего синие, дрожащие. Хайне обнимает его вот так, проводит пальцами по острым,выступающим лопаткам - и думает. Что же, твою мать, делать. А Бадоу вдруг поднимает глаза и смотрит пристально на Хайне. Волосы у него, рыжего, слиплись от пота, глаза больные, покрасневшие. Впалые скулы, заострившийся подбородок. Хайне отводит взгляд. И думает. На хрена ему бессмертие, если он им даже с Бадоу поделиться не может? А Бадоу кашляет, хрипло так, натужно, прикрывая рот ладонью. И на ладони у него - алые капли.
Автор заранее извиняется за не совсем точное исполнение заявки и за утрированный ангст. У автора чёрный период в жизни, который влияет на его писанину.
219 слов
Следом за падре тихо закрывается дверь и звуки лёгких шагов постепенно удаляются, испаряются, исчезают —под тяжёлым куполом церкви собирается густая, прохладная пустота. Он смотрит на слишком спокойное лицо, лишённое привычной живой мимики, цепляется взглядом за потресканные губы, потерянно ищет что-то ускользающее от него и осторожно, в страхе проводит пальцами по закрытому глазу —непривычно обнажённому, изуродованному — отводит с него играющую тёплым светом рыжую чёлку. Дрожаще выдыхает и закрывает собственные очи, прижимаясь к нему лбом. Холод чужого тела впитывается через поры, ниточками бежит глубже и охватывает болящие лёгкие. Его дрожащие пальцы гладят тонкую бледную шею, бессознательно водя по длинному шраму. Он орал и вырывался словно животное, когда окровавленное тело напарника забрали из его рук. Эрнест держал его, прижимая к себе, заломив руки, внушая какую-то чушь, а он кричал и рвался, скаля клыки и выплёвывая яд с языка. Он помнил тяжесть хрупкого тела на своих руках, он помнил как каждая ступень к церкви увеличивала силу притяжения, как чёрные ботинки стали гирями, как тяжело поднимались ноги, как распахнулась дверь и как вместе с ним и ветром в церковь залетел запах крови. Он гладит пустое тело, зашитый каркас, перегнувшись через деревянную стенку гроба, и кусает губы, потому что жгучие слёзы текут по щекам. Прижавшись лбом ко лбу Нэйлза, не смотря в закрытые, пустые глаза. Дрожит и не чует запаха никотина —только дерущий глотку формалин.
-
-
01.05.2010 в 11:21Бадоу прижимается лбом к Хайне, и лоб у него горячий-горячий.
Хайне неловко касается пальцами плеча рыжего, а тот жмется к нему. Рыжего трясет от холода. он кутается в одеяло - тяжелое, теплое,пуховое - Кири недавно отдала, увидев что у них нет ничего, кроме тоненького пледа.
Губы у рыжего синие, дрожащие. Хайне обнимает его вот так, проводит пальцами по острым,выступающим лопаткам - и думает. Что же, твою мать, делать.
А Бадоу вдруг поднимает глаза и смотрит пристально на Хайне. Волосы у него, рыжего, слиплись от пота, глаза больные, покрасневшие. Впалые скулы, заострившийся подбородок.
Хайне отводит взгляд. И думает.
На хрена ему бессмертие, если он им даже с Бадоу поделиться не может?
А Бадоу кашляет, хрипло так, натужно, прикрывая рот ладонью. И на ладони у него - алые капли.
-
-
01.05.2010 в 20:14-
-
01.05.2010 в 20:46автор
-
-
01.05.2010 в 20:50-
-
01.05.2010 в 20:50Поэтому и прекрасно...
-
-
01.05.2010 в 20:55Day-dreamer Lin естественно жалко) спасибо)
-
-
01.05.2010 в 20:57нет, что вы, я б сказал xD наоборот - проникся Т__Т
-
-
01.05.2010 в 21:01-
-
11.11.2011 в 21:46219 слов
Следом за падре тихо закрывается дверь и звуки лёгких шагов постепенно удаляются, испаряются, исчезают —под тяжёлым куполом церкви собирается густая, прохладная пустота. Он смотрит на слишком спокойное лицо, лишённое привычной живой мимики, цепляется взглядом за потресканные губы, потерянно ищет что-то ускользающее от него и осторожно, в страхе проводит пальцами по закрытому глазу —непривычно обнажённому, изуродованному — отводит с него играющую тёплым светом рыжую чёлку. Дрожаще выдыхает и закрывает собственные очи, прижимаясь к нему лбом. Холод чужого тела впитывается через поры, ниточками бежит глубже и охватывает болящие лёгкие. Его дрожащие пальцы гладят тонкую бледную шею, бессознательно водя по длинному шраму. Он орал и вырывался словно животное, когда окровавленное тело напарника забрали из его рук. Эрнест держал его, прижимая к себе, заломив руки, внушая какую-то чушь, а он кричал и рвался, скаля клыки и выплёвывая яд с языка. Он помнил тяжесть хрупкого тела на своих руках, он помнил как каждая ступень к церкви увеличивала силу притяжения, как чёрные ботинки стали гирями, как тяжело поднимались ноги, как распахнулась дверь и как вместе с ним и ветром в церковь залетел запах крови.
Он гладит пустое тело, зашитый каркас, перегнувшись через деревянную стенку гроба, и кусает губы, потому что жгучие слёзы текут по щекам. Прижавшись лбом ко лбу Нэйлза, не смотря в закрытые, пустые глаза. Дрожит и не чует запаха никотина —только дерущий глотку формалин.