- Пойди, выгуляй пса! - заглядывает в дверь вездесущий Эрнест, когда Бадоу, уставший после тяжелой работенки только-только разваливается в любимом продавленном кресле и закуривает, возложив ноги на стол. - Иду. - тоскливо отзывается рыжий. С тех пор, как Хайне окончательно свихнулся, вообразив себя псом, все заботы свалились на Бадоу и падре пригласил его переехать в церковь - там как раз была свободная комнатушка. Теперь Бадоу надо варить Псу на завтрак кашу с мясом, выгуливать его около церкви, купать и успокаивать, когда ему снятся особо неприятные сны. В те моменты грозный и опасный Хайне превращается в "щенка" и лежит, и поскуливает и сучит лапами, тьфу, ногами. А Бадоу все надеется, что это не навсегда. Что Хайне все таки вспомнит себя, вспомнит что он не пес и они вернутся к своей обычной жизни. И Бадоу даже удивляется, как он мог проклинать ту, прежнюю жизнь.
- Пойди, выгуляй пса! - заглядывает в дверь вездесущий Эрнест, когда Бадоу, уставший после тяжелой работенки только-только разваливается в любимом продавленном кресле и закуривает, возложив ноги на стол.
- Иду. - тоскливо отзывается рыжий. С тех пор, как Хайне окончательно свихнулся, вообразив себя псом, все заботы свалились на Бадоу и падре пригласил его переехать в церковь - там как раз была свободная комнатушка. Теперь Бадоу надо варить Псу на завтрак кашу с мясом, выгуливать его около церкви, купать и успокаивать, когда ему снятся особо неприятные сны. В те моменты грозный и опасный Хайне превращается в "щенка" и лежит, и поскуливает и сучит лапами, тьфу, ногами.
А Бадоу все надеется, что это не навсегда. Что Хайне все таки вспомнит себя, вспомнит что он не пес и они вернутся к своей обычной жизни. И Бадоу даже удивляется, как он мог проклинать ту, прежнюю жизнь.
Не, не закащек
аффтар